Согласно которой языки распределяются посредством абстрактного понятия типа по следующим четырем классам:
- 1) изолирующие, или аморфные, например китайский язык, бамана, большинство языков Юго-Восточной Азии. Для них характерны отсутствие словоизменения, грамматическая значимость порядка слов, слабое противопоставление знаменательных и служебных слов. 2) агглютинативные, или агглютинирующие, например тюркские и банту языки. Для них характерны развитая система словообразовательной и словоизменительной аффиксации, отсутствие фонетически не обусловленного алломорфизма, единый тип склонения и спряжения, грамматическая однозначность аффиксов, отсутствие значимых чередований. 3) инкорпорирующие, или полисинтетические, например чукотско-камчатские, многие языки индейцев Северной Америки. Для них характерна возможность включения в состав глагола-сказуемого других членов предложения (чаще всего прямого дополнения), иногда с сопутствующим морфонологическим изменением основ.
- 4) флективные языки, например славянские, балтийские. Для них характерны полифункциональность грамматических морфем, наличие фузии, фонетически не обусловленных изменений корня, большое число фонетически и семантически не мотивированных типов склонения и спряжения. Многие языки занимают промежуточное положение на шкале морфологической классификации, совмещая в себе признаки разных типов; например, языки Океании могут быть охарактеризованы как аморфно-агглютинативные.
Первой научной Т. к. я. является классификация Ф. Шлегеля, который противопоставил флективные языки (имея в виду в основном индоевропейские) нефлективным, аффиксальным. Тем самым флексии и аффиксы были противопоставлены как 2 типа морфем, создающих грамматическую форму слова. Нефлективные языки оценивались им по степени их "эволюционной близости" к флективным и рассматривались как тот или иной этап на пути к флективному строю. Последний тип Ф. Шлегель объявил наиболее совершенным (идея оценки эстетического совершенства языка занимала в его концепции центральное место, что соответствовало и общепринятым филологическим воззрениям эпохи). А. В. Шлегель усовершенствовал классификацию Ф. Шлегеля, выделив языки "без грамматической структуры", в дальнейшем названные аморфными или изолирующими, что положило начало выделению еще одного параметра Т. к. я. - синтетизма и аналитизма. В. фон Гумбольдт, опираясь на классификацию Шлегелей, выделил 3 класса языков: изолирующие, агглютинирующие и флективные. В классе агглютинирующих выделяются языки со специфическим синтаксисом предложения - инкорпорирующие; тем самым в предмет рассмотрения Т. к. я. вводится также предложение. Гумбольдт отметил отсутствие "чистых"представителей того или иного типа языков,
конституируемого как идеальная модель. В 60-х гг. 19 в. в трудах А. Шлейхера сохранены в основном все классы Т. к. я.; Шлейхер, как и его предшественники, видел в классах Т. к. я. исторические этапы развития языкового строя от изоляции к флексии, причем "новые" флективные языки, наследники древних индоевропейских, характеризовались как свидетельства деградации языкового строя. Шлейхер разделил языковые элементы на выражающие значение (корни) и выражающие отношение, причем последние он считал наиболее существенными для определения места языка в Т. к. я. и в каждом типологическом классе последовательно выделял синтетический и аналитический подтипы.
В конце 19 встановится многомерной, учитывающей данные всех уровней языка, превращаясь, таким образом, из морфологической в общую грамматическую классификацию. Мюллер впервые привлекает морфонологические процессы в качестве критерия Т. к. я.; Мистели ввел в практику типологических исследований материал новых для лингвистики языков - америндских, аустроазиатских, африканских и др. Один из критериев Финка - массивность/фрагментарность структуры слова - отмечается на градуированной шкале, показывающей тем самым не столько наличие/отсутствие, сколько степень проявления признака.
В начале 20 в. задачи Т. к. я. по-прежнему привлекают внимание языковедов, однако ее недостатки - возможность немотивированного объединения исторически или логически не связанных признаков, обилие эмпирического материала, не подпадающего ни под один тип, зыбкость, а иногда и произвольность критериев и ограниченная объяснительная сила - заставляют критически пересмотреть основные принципы ее построения. Отметив недостатки существующей Т. к. я., Э. Сепир предпринял в 1921 попытку создания Т. к. я. нового типа - концептуальную, или функциональную. Взяв за основу Т. к. я. типы функционирования формально-грамматических элементов, Сепир выделяет 4 группы грамматических понятий: I - основные конкретные понятия, II - деривационные III - конкретно-реляционные, или смешанно-реляционные IV - чисто-реляционные. В соответствии с названными группами языки делятся на чисто-реляционные и смешанно-реляционные. Работу Сепира отличает системность подхода, ориентация на функциональный аспект типологизации, стремление охватить явления разных уровней языка, однако само понятие класса в ней оказалось нечетким, вследствие чего и группировка языков - неочевидной. Внедрение точных методов в лингвистические исследования повлекло за собой возникновение квантитативной типологии Дж. X. Гринберга, который, взяв за основу критерии Сепира и преобразовав их соответственно своим целям, предложил вычисление степени того или иного качества языковой структуры, проявляющегося в синтагматике.
Самой известной типологической классификацией является морфологическая. Она была первой классификацией подобного рода, поэтому раньше ее называли просто типологической. Морфологическая классификация делит все языки мира по способу выражения формообразующих и словоизменительных значений на четыре класса – изолирующие (аморфные), агглютинативные, инкорпорирующие (полисинтетические) и флективные.
Внутри этих типов выделяются синтетические и аналитические языки. Первые по преимуществу выражают морфологические значения внутри слова (прежде всего – флексиями), вторые – за его пределами (чаще всего – служебными словами).
Начало морфологической классификации положил Фридрих Шлегель (1772-1829). Сопоставив санскрит, древнегреческий, латынь и современные тюркские языки, он выделил два языковых типа – флективные и аффиксирующие. (Сейчас аффиксирующие называются агглютинирующими). Брат Ф. Шлегеля Август-Вильгельм Шлегель (1767–1845) добавил в классификацию аморфный тип, а во флективных языках показал синтетический и аналитический подтипы. Выдающийся полиглот своего времени В. Гумбольдт (1767-1835) описал четвертый тип – инкорпорирующий. Важным открытием Гумбольдта стало указание того, что чистых типов не существует. Все языки используют разную технику, отдавая преимущественное предпочтение одной.
Изолирующие (аморфные) языки – языки без служебных морфем, с чистыми корнями. На этом основании такие языки сначала назвали аморфными, т.е. бесформенными. В. Гумбольдт отверг данный термин. Формы (грамматики) у языка не может не быть. Просто слова изолирующего языка не имеют привычных европейскому сознанию грамматических форм. Без контекста невозможно определить, какой частью речи является слово. В китайском языке слово ta может быть существительным (величина), прилагательным (великий), глаголом (увеличивать) и наречием (очень). Грамматические значения в китайском выражаются интонацией, порядком слов: кит. Mao pa gou ‘кошки боятся собак’ – Gou pa mao ‘собаки боятся кошек’. При изменении порядка слов синтаксические роли, а следовательно, и смысл предложения обязательно меняются: кит. Gen chī nǎilào ‘человек есть сыр’ – Nǎilào chī gen ‘сыр ест человека’.
К изолирующим относятся практически все языки юго-восточной Азии, кроме агглютинативного малайского: китайский (классический, или древнекитайский), вьетнамский, лаосский, бирманский. Обычно называют изолирующим тибетский язык, но и в письменных памятниках всех эпох, и в современном тибетском наблюдаются черты агглютинации. Значительную степень изолированности приобрели имена существительные и прилагательные в современном английском языке, однако разветвленная система глагольных времен делает его флективным.
В агглютинирующих языках к корню последовательно приклеиваются однозначные аффиксы, выражающие падежные, числовые и другие значения. Этим агглютинативные языки противопоставлены языкам фузионным. Фузия (или кумуляция) – это стяжение нескольких грамматических значений слова в одну флексию. Русское окончание выражает сразу падежное, числовое и родовое значения: молодой человек (окончание -ой выражает м.р., ед. ч., и.п.; нулевое окончание – м.р., ед. ч., и.п.); молодой женщины (окончание -ой – ж.р., ед. ч., р.п.; окончание -ы – ж.р., ед. ч., р.п.). В агглютинативных языках один аффикс выражает одно грамматическое значение. При необходимости употребить форму с несколькими грамматическими значениями происходит последовательное приклеивание аффиксов: турец. at ‘лошадь’, atlar ‘лошади’, где lar – аффикс множественной числа, atlarda ‘на лошадях’, где da – падежный аффикс.
Инкорпорирующие языки называют еще полисинтетическими, потому что в них всё грамматическое содержание предложение иногда оформляется на базе одной глагольной основы. К ней в определенном порядке присоединяются агглютинативные глагольные аффиксы, т.е. каждый аффикс выражает лишь одно грамматическое значение. На чукотском языке ты- нмы-ркын означает ‘убиваю’, где основа ‑нмы‑ ‘убивать’, ты‑ – глагольный префикс 1-го лица, ‑ркын – глагольный постфикс настоящего времени. Это еще не инкорпорация. В такое слово могут вставляться грамматически неоформленные корни: ты-ата-каа-нмы-ркын ‘я жирных оленей убиваю’, Здесь глагол разорван вставками (инкорпорациями) других слов: ‑ата‑ ‘жир’, ‑каа‑ ‘олень’. Буквально на русский язык это можно перевести так: Я-жир-олень-убиваю. На ацтекском языке (нуатль) предложение ‘Я ем мясо’ звучит Ни-нака-ква, где ни ‘я’, накатль ‘мясо’, ква ‘есть’. Буквально это нечто вроде Я-мяс-ем.
Инкорпорирование может быть практически без грамматического оформления. Например, фраза на юкагирском языке аса-мидьул-соромох означает буквально «олень-взятие-человек». Единственным грамматическим аффиксом здесь является показатель определенности предмета в слове соромо-х ‘человек’.
В типичных инкорпорирующих языках чукотской группы (чукотский, корякский, ительменский) агглютинация встречается чаще, чем инкорпорация.
Есть в них также аналитический и другие способы выражения грамматических отношений. П.Я. Скорик отмечает: «…Инкорпорирующими языки называются не потому, что в них инкорпорация является единственным или преобладающим способом выражения грамматических значений, а потому, что этот способ представляет собой их характерную особенность».
4) Флективные языки в качестве средства морфологического варьирования слов (а формообразования и словоизменения) используют флексию и чередования («внутреннюю флексию» в терминологии немецких филологов ХIХ в.): нем. Baum ‘дерево’ – Bäume ‘деревья’. Семитские языки (древнееврейский) имеют лишь «внутреннюю флексию» (инфикс, трансфикс).
Существует и другая классификация, в основание которой положено наличии или отсутствии словоизменения. С этой точки зрения на языки делятся на синтетические и языки аналитические.
Синтетические языки обладают развитой системой флексий, посредством которых передается бόльшая часть морфологических значений. Ярким представителем синтетических языков является русский язык. По индексу синтетичности он превосходит все европейские языки, уступая только арабскому. Славянские языки синтетические, за исключением болгарского и македонского.
Аналитические языки имеют бедную систему флексий, восполняя их отсутствие предлогами, послелогами и порядком слов. В большой степени аналитическим является английский язык, во французском индекс аналитичности ниже. Немецкий язык занимает промежуточное положение между синтетическими языками типа русского и аналитическими типа французского. Самым аналитичным среди индоевропейских языков является язык африкаанс, сложившийся во второй половине ХVII в. на базе южно-голландского диалекта нидерландского языка.
Характеристика синтетизм / аналитизм совместима и с другими языковыми типами. В агглютинирующих языках сильнее развит аналитизм. Сильно выражен аналитизм в изолирующих языках, потому что изоляция и аналитизм предполагают друг друга. Чистый корень обязан выражать свои грамматические показатели большей частью за пределами слова. В китайском языке грамматические значения, помимо синтетического средства – тона, выражаются с помощью предлогов, союзов, вспомогательных глаголов и других служебных слов, а также порядком слов.
Древние языки – индоевропейский, санскрит, древнегреческий, латынь, праславянский – обладали большей синтетичностью, чем современные. Иначе говоря, языки мира развиваются в направлении усиления аналитичности. Обратная тенденция наблюдается, пожалуй, только в современном китайском языке, который становится более синтетичным за счет усложнения морфемной структуры слова «пустыми» элементами и суффиксами. Односложные китайские слова постепенно заменяются на двухсложные: цинь ‘родственник’; му ‘мать’ и фу ‘отец’ изменились на му-цинь и фу-цинь. В китайском языке появились суффиксы: women ‘мы’ В заключение еще раз подчеркнем, что чистых языковых типов не существует. Например, финский язык – это «агглютинативный язык номинативного строя со значительными элементами флективности». В японском языке система имен агглютинативна, а глагола – в основном флективна. Элементы флективности встречаются даже в изолирующих языках (ква языки).
Немецкие лингвисты ХIХ в. (В. Гумбольдт, А. Шлейхер и др.) вносили в типологическую классификацию идею прогресса. Флективные языки представлялись высшим типом, все остальные – ступенями восхождения к нему. Подобные представления легко истолковать в шовинистическом духе. Э. Сепир указывал мировоззренческие крайности языкового прогрессизма: «Один прославленный американский специалист по вопросам культуры и языка во всеуслышание изрек, что, по его мнению, как бы ни уважать говорящих на агглютинативных языках, все же для женщины преступно выйти замуж за мужчину. Как будто ставились на карту колоссальные духовные ценности! Поборники языков привыкли гордиться даже иррациональностями латинского и греческого языков, за исключением случаев, когда им оказывается угодным превозносить глубоко характер этих языков. Между тем трезвая логика турецкого или китайского языка оставляет их равнодушными. К великолепным иррациональностям и формальным сложностям многих языков у них сердце не лежит».
Датский лингвист О. Есперсен (1860-1943) прогресс языка видел в его экономичности – способности выражать содержание наименьшим количеством формальных элементов. Высшим языковым типом в таком случае должны быть признаны изолирующие и высокоаналитичные языки типа английского. Сегодня идея языкового прогресса у большинства лингвистов не получает поддержки.
Еще по теме § 2. Морфологическая классификация:
- 13. Грамматическая форма, грамматическое значение слова, граммема, морфологическая категория. Принципы классификации морфологических категорий
Типология как наука начала развиваться одновременно с сравнительно-историческим языкознанием. Впервые вопрос о типе языка поставил Фридрих Шлегель, в 1829 г. Он предложил одну типологическую классификацию, выделив 2 типа языка.
1. Флективные – к которым относят санскрит, греческий и латинский.
2. Аффиксальный – флексии и аффиксы противопоставлены друг другу, создающие грамматическую основу слова.
Нефлективные языки оценивались по эволюционной близости к флективным и считались менее совершенными. Брат Шлегеля, Август Вильгельм переработал эту классификацию и выделил 3 типа:
1. Флективный
2. Аффиксальный
3. Аморфный – язык без грамматической структуры.
Его классификация положила начало противопоставлению синтетизма и аналитизма, предпочтение отдавалось синтетизму. Братья Шлегели были правы в том, что типы языка надо выводить из его грамматического строя, а не лексики. В пределах доступных им языков они правильно отметили их различия. Однако объяснение структуры было не верным. Китайский язык нельзя назвать аморфным т.к. нет языка без грамматической формы, она просто выражена по-другому.
Основоположником современной типологии считается Вильгельм Фон Гумбольдт, выделил 4 типа языка:
1. Флективный
2. Агглютинативный
3. Изолирующий
4. Инкорпорирующий
Он разъяснил, что китайский не аморфен, а изолирующий со специфическим синтаксисом. Лингвист отрицает возможность чистых типов. Типы языков выделяю на основе общих принципов строения грамматических форм.
1. Во флективных языках слово способно изменяться, для них характерны следующие признаки:
Поли функциональность грамматических морфем: флексии многозначны и сочетают сразу несколько грамматических признаков. Я иду (наст.вр., ед.ч.)
Омосимичность – когда одна и та же морфема выражает несколько значений.
Наличие фонетически необусловленный изменений в корне. Грамматические значения могут передаваться чередование фонем внутри корня – внутренняя флексия.
Наличие фузии (эти языки иногда называют фузионными – латынь, славянские языки, балтийские, немецкие) в языках такого морфемного устройства границы между морфемами неотчётливые, сплавились, иногда они проходят внутри звука, например в русском слове стричь звуки слились,последние звуки корня в слове стригу и согласные инфинитива твердые. Основа слов флективных языков, как правило, не способны к самостоятельному употреблению.
2. Для агглютинативных языков характерно последовательное приклеивание к основе особых аффиксов, каждый из которых выражает одно грамматическое значение. К этому типу принадлежит язык уральской семьи, алтайской семьи и японский язык. Однозначность аффиксов влечет за собой длинные много морфемные слова. Агглютинативные аффиксы четко ограничиваются от корня, для таких языков нехарактерна внутренняя флексия основы слов в агглютинативных языках самостоятельны, т.е. могут употребляться с предложением без аффиксов.
3. В изолирующих (корневых) языках грамматическая форма проявляется не изменением слова, а порядком слов и интонации, это предельно аналитические языки, в которых нет аффиксов, слов=корню, к ним относят германский, вьетнамский, тайский. Флективные и агглютинативные языки противопоставлены изолирующим.
4. Особенности инкорпорирующих языков Северной Америки, чукотские, камчатские состоит в том, что предложение строится как отдельное слово, корни соединяются в одно целое, которое является одновременно и словом и предложением. Для этих языков характерна возможность включения в состав глагола сказуемого, других членов предложения чаще всего дополнения. Некоторые выделяют в языках инфлективного типа изменения внутренней части слова (состав корня). К ним относится арабский иврит, изменение состава корня касается только гласных. Гласные выполняют словоизменительную и словообразующую функцию.
То, что языки относят к определенному типу не означает, что в них отсутствуют черты другого типа. В русском языке флективность является устойчивым показателем, но в нем есть и агглютинация. устойчивым показателем, но в нем есть и агглютинация.
Когда говорят о морфологических или типологических классификациях языков упоминают понятие аналитические и синтетические типы языков.
Синтетизм – наличие в словах таких формальных показателях, которые указывают на связи слов друг с другом.
Аналитизм – отсутствие в словах показателей связей друг с другом, поэтому такие слова прибегают к помощи служебных слов.
Разработка морфологической классификации языков была начата в первом десятилетии XIX в. немецкими романтиками, стремившимися усмотреть в строе (типе) языка проявление духа некоторого народа.
Первый опыт морфологической классификации изложен в работе вождя йенских романтиков Фридриха Шлегеля «О языке и мудрости индийцев» (1809 г.), где все языки были разделены на флективные и аффиксирующие (последние получили затем название агглютинативных). При этом Фридрих Шлегель утверждал, что флективные языки богаче и устойчивее аффиксирующих и что в принципе тип языка в ходе его исторического развития не меняется.
Нет нужды специально говорить, что тезисы о связи типа языка и духа народа и – особенно – о превосходстве одного типа языка над другим сомнительны с точки зрения строгой науки и не вполне корректны в плане нравственности и идеологии.
Брат Фридриха Шлегеля, Август-Вильгельм Шлегель дополнил морфологическую классификацию. Кроме флективных и аффиксирующих языков он ввел также понятие аморфного типа (языки без словоизменения) и разделил флективные языки на синтетические и аналитические соответственно выражению в них грамматического значения путем словоизменения или же преимущественно разного рода служебными словами.
Высшим этапом развития морфологической классификации является система Вильгельма фон Гумбольдта. Он указал на неточность термина «аморфный», ибо язык не может не иметь формы. Форма есть всегда и дело заключается в ее специфике. Языки же с бедным словоизменением он предложил называть изолирующими. Кроме того, Гумбольдт выделил еще один языковой тип, получивший позднее название инкорпорирующих языков.
После немецких романтиков проблемами морфологической классификации языков занимались многие лингвисты в разных странах (см. об этом: [Реформатский 1966, 447 – 456]). Однако в своих главных моментах система Гумбольдта сохраняется до настоящего времени и именно из попыток ее уточнения и усовершенствования вырастает современная типология. Поэтому владение основными положениями классификации Гумбольдта есть необходимая составляющая профессиональной подготовки лингвиста.
Основные понятия морфологической классификации
Среди выделенных В. фон Гумбольдтом типов флективные и агглютинативные языки сходны в том отношении, что в них широко распространена аффиксация. Однако в функционировании аффиксов отмечаются существенные различия.
Так, значениями агглютинативных аффиксов являются отдельные граммемы, тогда как флективный аффикс обычно связан с некоторым комплексом (совокупностью) граммем. Это показывает известный пример А.А. Реформатского с формами слова ара ‘пила’ в казахском языке, где постфикс - лар - передает значение мн. числа, а постфикс - га – значение дат. падежа, так что казах. форма ара га соответствует рус. форме пил е , форма ара лар – рус. форме пúлы , а форма ара лар га – рус. форме пил ам .
Таким образом, в словоформах агглютинативных языков отчетливо прослеживается параллелизм (симметрия) планов содержания и выражения, в то время как во флективных языках их соотношение в целом асимметрично.
Для флективных языков характерен также такой грамматический способ, как внутренняя флексия. Достаточно наглядно внутреннюю флексию демонстрирует рус. форма пил’-е , относительно которой нельзя однозначно решить, чем передается значение дат. падежа: окончанием -е или же окончанием в комплексе с чередованием твердого и мягкого согласного исхода корня (ср. пи л - а – пи л’ - е ). Широкое распространение внутренней флекcии в европейских языках – факт общеизвестный. Например: рус. ру к а – ру ч ка , англ. s i ng – s a ng – s u ng , нем. die M u tter – die M ü tter , франц. l ’ œ i l – les y eu x .
Флективным и агглютинативным языкам, более или менее широко использующим аффиксацию, противостоят изолирующие языки, где ведущими грамматическими средствами являются порядок слов и интонация. Например, в китайском языке определяющее слово в позиции перед определяемым является определением, а в позиции после определяемого слова – предикативом. Соответственно цепочка слов leng tianki ‘холодная погода’ представляет собой именное словосочетание, а цепочка tianki leng ‘Погода – холодная’ – предложение [Будагов 1958, 320 – 321].
Важнейшая черта инкорпорирующих языков состоит в нечетком разграничении слова и предложения. По сути дела, предложение в них строится как сложное слово, где в рамку из служебных элементов включены (инкорпорированы) лишенные морфологического оформления лексические элементы. Например, чукотское г -ача-каа-нмы- лен ‘Убили жирного оленя они’ состоит из служебных элементов г - и - лен , несущих соответственно значения прошедшего времени и 3-го лица, а между ними инкорпорированы лексические элементы ача, каа и нмы, передающие соответственно понятия ‘жир’, ‘олень’ и ‘убийство’ [Мещанинов 1975, 89 – 91].
Морфологическая классификация языков ориентировалась на особенности построения слова, рассматривавшегося как основная единица языка и при этом недостаточно учитывала его комплексность и – следовательно – противоречивость использования строения слова (точнее говоря – словоформы) как классификационного критерия. Этим обусловлены интуитивность морфологической классификации и игнорирование ею фактов политипологичности языков.
Интуитивность морфологической классификации обнаруживается прежде всего в том, что языки в ней разносятся по классам на основе однозначной связи с признаками. При этом признаков, не соответствовавших классу, создатели морфологической классификации «старались» не замечать. В действительности же классификационный признак – это свойство языка или, как теперь принято говорить, – некий тип в языке. Например: наличие флексии, наличие агглютинации, наличие служебных слов и т. д. Тип позволяет отнести язык к тому или иному классу. Тем самым класс представляет собой подмножество всего множества языков, обладающее данным признаком – свойством (или типом). Например: языки с флексией, языки с агглютинацией, языки со служебными словами и т. д.
Интуитивность морфологической классификации (неполное осознание комплексности лежащего в ее основе критерия) обусловила также недостаточное осознание того, что классификация, задуманная как линейная (так сказать, одношаговая), является на самом деле ступенчатой, нелинейной. Этот факт четко продемонстрировал Ю.В. Рождественский , классификационная схема которого (дополненная включением в нее инкорпорирующих языков) приведена ниже:
|
Классификационные признаки | ||||
|
1. Различение слов |
- + |
|||
|
2. Словоизменение |
- + |
|||
|
3. Корнеизменение |
- + |
|||
|
ЯЗЫКИ (проекция) |
Инкорпори- рующие |
Изоли- рующие |
Агглюти- нативные |
Флек- тивные |
Схема (дерево) Ю.В. Рождественского наглядно показывает ряд принципиальных моментов морфологической классификации, нечетко представленных в ее традиционной форме.
Во-первых, очевидны нелинейность классификации и неэквивалентность традиционных типов и классов. Так, инкорпорирующие языки как класс эквивалентны всем другим вместе взятым, а изолирующие – флективным и агглютинативным в их совокупности. Тем самым из традиционных классов эквивалентными друг другу оказываются только флективные и агглютинативные языки. Иллюзия же «равноценности», «рядоположенности» традиционных классов есть результат проекции дерева на прямую, как это показано нижней строкой схемы.
Во-вторых, показано, что реально в основе традиционной морфологической классификации лежат по меньшей мере три признака, но не один. Связано это со спецификой слова как основной номинативной единицы языка, так или иначе «соприкасающейся» со всеми другими языковыми единицами.
В-третьих, ясно, что основу классификационных критериев составляют межуровневые отношения языковых единиц [Рождественский 1969, 190]. Так, 1-й шаг (выделение инкорпорирующих языков) связан с соотношением слова и предложения, 2-й шаг (выделение изолирующих языков) – с соотношением слова, словосочетания и предложения (см. на странице 4 примеры с кит. leng tianki ‘холодная погода’ и tianki leng ‘Погода – холодная’), а 3-й шаг (различение флективных и агглютинативных языков) – с соотношением слова и морфемы.
Интуитивность морфологической классификации и стремление ее создателей к однозначной связи класса и признака (типа) обусловили невнимание к случаям политипологичности языков.
В то же время наличие в конкретном языке разных типов есть объективный факт. Так, «классически» флективный русский язык имеет немало агглютинативных по структуре форм (типа говор и л а , верну л ся , ид и те ), а также аналитические формы (будущего несовершенного, степеней сравнения) и аналитические конструкции (так наз. сослагательного наклонения с «подвижной» частицей, ср.: Я бы это сказал – Я это бы сказал – Я это сказал бы ). Наконец, представлены в русском интереснейшие случаи функционирования некоторых корней как существительных и глаголов; ср. Вдруг слышу крик и конский топ у Пушкина и обычное Ребенок топ ножкой , иллюстрирующие, по сути дела, технику изоляции. В германских языках именная группа оформляется как инкорпорированный комплекс морфем. Особенно отчетливо это прослеживается в английском языке; например, the - good - boy - s , где в «рамку» из артикля и окончания мн. числа инкорпорированы лексические морфемы (ср. фрагмент об инкорпорирующих языках ).
Интерес представляют попытки обосновать морфологическую классификацию с применением «новых» подходов.
Так, Б.А. Успенский предлагает различать в языках два класса морфем и два подкласса в каждом классе (цит. по: [Степанов 1966, 142 – 144]).
Класс, обозначаемый как Г1, образуют морфемы, оформляющие словоформы но не словосочетания, (типа окончаний и суффиксов в рус. стол а , еха л и ).
Класс Г2 – это морфемы, оформляющие словоформу или же словосочетание (типа рус. предлогов на стол , в лес ).
Класс Л1 включает корни, сочетающиеся с морфемами (под)классов Г1 и Г2 (см. невыделенные морфемы в предыдущих примерах).
Класс Л2 – корни, не сочетающиеся со служебными морфемами (типа кит. шуй ‘вода’, фу ‘нести’, но шуй-фу – ‘водонос’). На материале европейских языков такие морфемы продемонстрировать нельзя.
Классы языков задаются представленными в них классами морфем.
Так, язык с морфемами типа Л2 – это чисто изолирующий язык. В реальности такие языки не засвидетельствованы. Считается, что данному типу близок китайский, хотя на самом деле чистая изоляция отмечается в так наз. языках-пиджинах, возникших для обеспечения повседневного межнационального общения и не являющихся родными языками ни для одного из вступающих в такое общение человеческих коллективов. Например, в языке бич-ла-мар (западная Океания) бенефактивная именная группа со значением ‘мой отец’ оформляется как структура вида рарра belong me [Звегинцев 1962, 233] и состоит из трех неизменяемых единиц. В современном китайском имеются морфемы типов Л2 и Г2; например: во ‘я’, ды – указание на отношение, отсюда во-ды – ‘мой’. Набор морфем Г1, Г2, Л1 задает флективные и агглютинативные языки. Однако различие между ними системой Б.А. Успенского не раскрывается.
Ю.В. Рождественский использует как классификационный критерий состав ГК языка и их взаимосвязи. Изолирующими языками он считает такие, которые не имеют рода, падежа и (возможно) времени и наклонения, флективными – языки, имеющие род и падеж, обязательно имеющие число, наклонение и время, агглютинативными – языки, где есть падеж и число, время и наклонение, но нет рода, аналитическими – языки, где представлены род или классы имен, время, наклонение и число . Данная классификация весьма логична, но не совпадает с традиционной (выделение аналитических языков и отсутствие класса инкорпорирующих). На определенные трудности наталкивается она и при атрибуции отдельных языков.Например, неясно, считать ли английский язык, где есть реликты падежа и нет рода, агглютинативным или же аналитическим.
Довольно интересную иллюстрацию морфологической классификации предложил в свое время В.Я. Плоткин (в устной беседе). Суть ее сводится к заданию классов посредством следующего рисунка (графа):
|
один |
один |
|
|
много |
много |
В целом ясно, что морфологическая классификация языков явилась важным достижением языкознания, но, как и другие лингвистические концепции, она не решила всех поставленных ею же задач и потребовала своей дальнейшей разработки в рамках раздела лингвистики, называемого типологией.
Морфологическая типология языков – наиболее разработанная область типологических исследований. Типологическое языкознание начало развиваться именно с морфологической классификации языков, то есть среди других направлений типологических исследований морфологическая типология является хронологически первой.
В языках мира существуют две основные группы способов выражения грамматических значений – синтетические и аналитические.
Для синтетических способов выражения грамматических значений характерно соединение грамматического показателя с самим словом. Таким показателем, вносящим грамматическое значение «внутрь слова», может быть приставка, суффикс, окончание, внутренняя флексия (чередование звуков в корне: лежу – ляг – ложе ), изменение ударения (сс?ыпать – ссыпaть) , супплетивизм (ребёнок – дети, брать – взять ) (см. А.А. Реформатский, 1997, с. 263–313). Термин «синтетический» мотивирован, от греч. synthesis – «сочетание, составление, объединение».
Для аналитических способов характерно выражение грамматического значения за пределами слова, отдельно от него: с помощью предлогов, союзов, артиклей, вспомогательных глаголов, других служебных слов; с помощью порядка слов; посредством общей интонации высказывания. Напомним, что аналитический – от греч. analysis – «разъединение, разложение, расчленение» – это разъединяющий, разлагающий на составные части; связанный с анализом.
Ученые выделяют следующие способы выражения грамматических значений:
аффиксация (присоединение к корню грамматических морфем – аффиксов);
внутренняя флексия (значимое чередование фонем в корне слова, типа англ. sing – sоng или русск. ляг – лёг) ;
ударение;
интонация;
редупликация (повтор корневой морфемы или целого слова);
служебные слова (предлоги, союзы, частицы, артикли, вспомогательные глаголы и др.);
порядок слов .
Иногда к этому перечню добавляют словосложение (хотя данный грамматический способ служит не для словоизменения, а для образования новых слов) и супплетивизм – использование другого корня для передачи грамматического значения, вроде русск. человек – люди, класть – положить или англ. good – better).
В принципе в каждом языке используются разные грамматические способы из числа названных, но на практике они определенным образом группируются, сочетаются между собой. А именно: в одних языках грамматическое значение выражается преимущественно в пределах самого (знаменательного) слова: при помощи аффиксации, внутренней флексии, ударения. Лексическое и грамматическое значения выступают здесь в комплексе, совместно формируя семантику слова. Такие языки называются языками синтетического строя . Примерами могут служить древняя латынь, а из современных языков – финский, эстонский, литовский, польский. В других языках грамматическое значение выражается за пределами знаменательного слова: при помощи служебных слов, порядка слов, интонации. В таких языках грамматическое и лексическое значения представлены порознь, они воплощаются в разных материальных средствах. Это языки аналитического строя ; к их числу относятся современный английский, французский, датский, болгарский и др.
Многие языки соединяют в своем грамматическом строе черты аналитизма и синтетизма. В частности, современный русский язык относится к языкам смешанного строя (с некоторым перевесом в сторону синтетизма, хотя доля аналитических средств в нем неуклонно возрастает); к ним же относят немецкий язык (хотя в нем преобладают элементы аналитизма), см. об этом: (Б.Ю. Норман, 2004, с. 205).
Есть языки, в которых почти отсутствуют синтетические способы. Это китайский, вьетнамский, лаосский, тайский, кхмерский. В начале XIX в. некоторые лингвисты их назвали аморфными (бесформенными), то есть лишенными формы. В. фон Гумбольдт уточнил, что это языки не бесформенные, он назвал их изолирующими. Было обнаружено, что эти языки не лишены грамматической формы, но грамматические значения выражаются в них отдельно, изолированно от лексического значения слова. «Морфемы» таких языков предельно изолированы друг от друга, независимы, то есть морфема является одновременно и корнем, и отдельным словом. Как же образуются в таких языках слова? Неужели в них есть только слова типа писать , но нет ни переписать , ни письмо ? Новые слова в изолирующих языках образуются по иному принципу. Чтобы образовать новые слова, в подобных языках надо просто поставить корни (слова) рядом и получится нечто среднее между сложным словом и двумя словами. Например, примерно так образуются по-китайски слова от слова писать:
переписать = писать + переделать, письмо = писать + предмет и т.п. (об изолирующих языках см.: Н.В. Солнцев, 1985).
С другой стороны, есть языки, в которых корень слова оказывается настолько сильно перегруженным разными служебными и зависимыми корневыми морфемами, что такое слово, разрастаясь, превращается по смыслу как бы в предложение, но при этом остаётся оформленным как слово. Одни слова в таких языках как бы внедряются в другие. При этом на стыках морфем нередко происходят сложные чередования. Такое устройство «слова-предложения» называют инкорпорацией (лат. incorporatio – включение в свой состав, от лат. in – в; corpus – тело, единое целое), а соответствующие языки инкорпорирующими , илиполисинтетическими. Полисинтетическими языками являются эскимосско-алеутские, чукотский, корякский, большинство индейских языков Северной и Центральной Америки.
Дж. Гринберг даже определил индекс синтетичности языков .